В Забайкальском крае в семье хамниганов 12 августа 1900 года родился будущий герой Великой Отечественной войны Семен Данилович Номоконов. Многие исследователи считают хамниганов особой группой эвенков, возникшей в результате смешения бурят монгольских и тунгусо-маньчжурских племен.
Хамниганы были кочевым народом, занимались в основном коневодством, охотой, скотоводством. До 15 лет Семена называли «Глазом коршуна». Лишь в крещении Семен получил русское имя.
С детства Номоконов был превосходным охотником. Довольно рано – в 19 лет – Семен уже обзавелся собственной семьей. Номоконовы жили в берестяном чуме на берегу Урульги. Охотой Семен зарабатывал на содержание своих шестерых детей.
Беда пришла в семью неожиданно. От скарлатины скончались пятеро детей. В живых остался только сын Владимир. Жена не смогла оправиться от потери и рано скончалась. Хозяйка в доме была необходима, поэтому Семен женился вторично. Новая супруга настояла на новом месте жительства и Номоконовы перебрались в коммуну. В селе Семен устроился плотником, но охоту не оставил.
С началом войны Номоконов был призван в армию. На немолодого 41-летнего Семена не рассчитывали как на боевую единицу, поэтому определили служить помощником повара полевой кухни. Но повар не был доволен новым помощником.
В 1941 году Семен был ранен и остался в санитарной группе. Номоконов почти не говорил по-русски. Молча таежный мужичок изготовлял раненым сослуживцам костыли. Семен был готов служить там, куда его назначат, старался быть исполнительным, но больше всего он хотел вернуться в родной дом, к мирной жизни.
Санитарная группа Семена попала в окружение, выжить удалось лишь Семену. Он не испугался, не стал паниковать. Быстро сориентировался на местности, выбрался из окружения и добрался до своих. Номоконову вручили винтовку и определили в отделение сержанта Смирнова.
В первом же бою меткими выстрелами Номоконов уложил нескольких фашистов. Борьба была жестокой, против советских воинов вышли немецкие танки. Советская армия несла многочисленные потери. После боя живыми остались лишь Смирнов и Номоконов.
В сентябре 1941 года Номоконов спас своего командира, застрелив десяток немецких разведчиков. Об этом подвиге стало известно командованию и Номоконова определили снайпером взвода. За плечами снайпера была таежная школа, стрелял он мастерски. Метки об уничтоженных врагах Номоконов ставил на своей курительной трубке. Скоро о Семене Даниловиче стали писать в газетах.
Враги охотились именно на Номоконова, но эвенк был неуловим. Сослуживцы поговаривали, что Номоконов пускал в ход шаманское мастерство. На задание Семен всегда выходил с целым арсеналом вспомогательных средств: осколки зеркал, веревки, прочая довольно странная мелочь.
Но, на самом деле, все эти необычные для солдат предметы были необходимы снайперу Номоконову для прикладных целей: зеркала выманивали на цель противника, веревками он двигал каски-обманки. Подготовка к заданию у Номоконова выглядела как настоящий шаманский ритуал.
Номоконов рос в званиях, стал инструктировать начинающих снайперов. Читинский обком наградил Семена Даниловича именными часами. Номоконов не ждал наград и похвал. Он был чрезвычайно скромным и молчаливым. Всегда стеснялся внимания, никогда не бравировал своими подвигами. После капитуляции Германии Номоконов воевал против Японии.
Окончив военную службу, Номоконов вернулся домой, работал в селе Загулай до конца своей жизни. 15 июля 1973 года Семен Данилович скончался. В Забайкальском крае высится стела в память о снайпере Номоконове. При жизни легендарный снайпер был награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Красного Знамени, орденом Ленина и медалями.
В послевоенное время Семён Данилович Номоконов был простым человеком, популярным. О его подвигах публиковали статьи в газетах и даже в книгах. Писали ему и простые люди с чувством благодарности. Однажды к нему пришло письмо из Гамбурга. В нём писали о немецкой женщине, которая задавалась вопросом: «Может, на его трубке была отметка и о смерти моего сына Густава Эрлиха? Молился ли человек со столь большими заслугами о своих жертвах».
Когда Номоконову прочитали это, он продиктовал своему сыну ответ: «Вполне возможно, уважаемая женщина, что
на трубке, которую я курил на фронте, была отметка и о вашем сыне — не запомнил всех грабителей и убийц, которые пришли с войной и которые оказались на мушке моей винтовки. И под Ленинградом беспощадно уничтожал фашистских гадов. Если бы своими глазами увидели вы, немецкие женщины, что натворили ваши сыновья в Ленинграде, прокляли бы их».
Хамниганы были кочевым народом, занимались в основном коневодством, охотой, скотоводством. До 15 лет Семена называли «Глазом коршуна». Лишь в крещении Семен получил русское имя.
С детства Номоконов был превосходным охотником. Довольно рано – в 19 лет – Семен уже обзавелся собственной семьей. Номоконовы жили в берестяном чуме на берегу Урульги. Охотой Семен зарабатывал на содержание своих шестерых детей.
Беда пришла в семью неожиданно. От скарлатины скончались пятеро детей. В живых остался только сын Владимир. Жена не смогла оправиться от потери и рано скончалась. Хозяйка в доме была необходима, поэтому Семен женился вторично. Новая супруга настояла на новом месте жительства и Номоконовы перебрались в коммуну. В селе Семен устроился плотником, но охоту не оставил.
С началом войны Номоконов был призван в армию. На немолодого 41-летнего Семена не рассчитывали как на боевую единицу, поэтому определили служить помощником повара полевой кухни. Но повар не был доволен новым помощником.
В 1941 году Семен был ранен и остался в санитарной группе. Номоконов почти не говорил по-русски. Молча таежный мужичок изготовлял раненым сослуживцам костыли. Семен был готов служить там, куда его назначат, старался быть исполнительным, но больше всего он хотел вернуться в родной дом, к мирной жизни.
Санитарная группа Семена попала в окружение, выжить удалось лишь Семену. Он не испугался, не стал паниковать. Быстро сориентировался на местности, выбрался из окружения и добрался до своих. Номоконову вручили винтовку и определили в отделение сержанта Смирнова.
В первом же бою меткими выстрелами Номоконов уложил нескольких фашистов. Борьба была жестокой, против советских воинов вышли немецкие танки. Советская армия несла многочисленные потери. После боя живыми остались лишь Смирнов и Номоконов.
В сентябре 1941 года Номоконов спас своего командира, застрелив десяток немецких разведчиков. Об этом подвиге стало известно командованию и Номоконова определили снайпером взвода. За плечами снайпера была таежная школа, стрелял он мастерски. Метки об уничтоженных врагах Номоконов ставил на своей курительной трубке. Скоро о Семене Даниловиче стали писать в газетах.
Враги охотились именно на Номоконова, но эвенк был неуловим. Сослуживцы поговаривали, что Номоконов пускал в ход шаманское мастерство. На задание Семен всегда выходил с целым арсеналом вспомогательных средств: осколки зеркал, веревки, прочая довольно странная мелочь.
Но, на самом деле, все эти необычные для солдат предметы были необходимы снайперу Номоконову для прикладных целей: зеркала выманивали на цель противника, веревками он двигал каски-обманки. Подготовка к заданию у Номоконова выглядела как настоящий шаманский ритуал.
Номоконов рос в званиях, стал инструктировать начинающих снайперов. Читинский обком наградил Семена Даниловича именными часами. Номоконов не ждал наград и похвал. Он был чрезвычайно скромным и молчаливым. Всегда стеснялся внимания, никогда не бравировал своими подвигами. После капитуляции Германии Номоконов воевал против Японии.
Окончив военную службу, Номоконов вернулся домой, работал в селе Загулай до конца своей жизни. 15 июля 1973 года Семен Данилович скончался. В Забайкальском крае высится стела в память о снайпере Номоконове. При жизни легендарный снайпер был награжден двумя орденами Красной Звезды, орденом Красного Знамени, орденом Ленина и медалями.
В послевоенное время Семён Данилович Номоконов был простым человеком, популярным. О его подвигах публиковали статьи в газетах и даже в книгах. Писали ему и простые люди с чувством благодарности. Однажды к нему пришло письмо из Гамбурга. В нём писали о немецкой женщине, которая задавалась вопросом: «Может, на его трубке была отметка и о смерти моего сына Густава Эрлиха? Молился ли человек со столь большими заслугами о своих жертвах».
на трубке, которую я курил на фронте, была отметка и о вашем сыне — не запомнил всех грабителей и убийц, которые пришли с войной и которые оказались на мушке моей винтовки. И под Ленинградом беспощадно уничтожал фашистских гадов. Если бы своими глазами увидели вы, немецкие женщины, что натворили ваши сыновья в Ленинграде, прокляли бы их».Когда Номоконову прочитали это, он продиктовал своему сыну ответ: «Вполне возможно, уважаемая женщина, что